Почему принц Пётр Кропоткин оставил свою блестящую карьеру учёного ради борьбы за справедливость? (О книге Петра Кропоткина “Воспоминания революционера”, под ред. Джеймса Аллена Рджерса, Анкор Букс, Даблдей и Компани Инк., Гарден Сити, Нью Йорк, 1962 г.)Why Prince Peter Kropotkin Gave Up His Brilliant Scientific Carrier to the Social Cause? (About the Peter Kropotkin’s Memoirs of a Revolutionist, Edited by James Allen Rogers, Anchor Books, Doubleday & Company Inc., Garden City, New York, 1962)

Автобиография Кропоткина (1842-1921 г.г.), так же как и Александра Герцена, представляет собой замечательный образец литературы этого жанра благодаря превосходному стилю изложения необычной жизненной истории оригинального и одарённого человека.

С самого начала, открывая книгу на первой странице мы читаем: ” Москва- город медленного исторического роста, и по настоящее время её различные районы всё ещё чудесно сохраняют эти черты, которые наложили на неё отпечаток медленно движущейся истории. Речной район Транс-Москвы с его широкими, спящими улицами …”

Пред нашими глазами встаёт яркий образ старого города, котрый под пером автора видится как живой, а потом дополняется ещё одним описанием Москвы, когда он с братом приехал навестить умирающего отца Алексея Петровича Кропоткина, страница 175 :” он продолжал жить в старом стиле на Старой Конюшенной, но вокруг него в том аристократическом кварале всё изменилось. Богатые землевладельцы, кто были очень известны в здешних местах, съехали. Их домами завладели “новоприезжие” – богатые купцы, строители железных дорог и им подобные, – меж тем почти в каждои доме старых семей, которые остались в этом квартале, какая-то одна молодая жизнь боролась за установление своих прав на руинах старого порядка…

Одна только вещь продолжала волновать старого князя, однако. “Он ожидал, что мы придём навеститть его и будем вести себя как блудные сыновья и умолять о финансовой поддержке. И когда он направлял беседу в этом направлении, мы дружно остановили его “Не волуйся по этому поводу; мы живём хорошо”, вот, что озадачило и удивило его больше всего.Он ожидал сценарий в старом стиле – его сыновья молят его о прощении и просят денежной поддержки; возможно, он даже сожалел об этом моменте, который не произошёл; но он относился к нам с ещё большим уважением…” (стр. 176)

Больше прочитать можно, если вы пойдёте по ссылке:

Кропоткин П.А. Записки революционера – Военная Литература …

militera.lib.ru/memo/russian/kropotkin_pa/ – Translate this page

Принадлежа к высшим слоям Русской аристократии, Пётр Алексеевич Кропоткин стал революционером, а позднее в ссылке, чтобы после Октябрьской Революции 1917 года определить своё место в оппозиции к Большевикам, как когда-то он был в оппозиции к Царскому самодержавию.

Промежуток жизни между 1842 годом и 1921 годом охватывает огромное развитие человеческой личности, начиная с детства, проведенного без матери, но замененного любовным отношением к нему и его брату Александру со стороны домвшней прислуги, продолжаясь в частных уроках домашнего воспитания, затем в Пажеском Корпусе в Санкт-Петербурге, в Университете и в течение всего продолжения жизни.

Монолог в лесу из “Фауста” Гёте, а именно, строки, где он говорит о своём понимании природы:                                                                                                                                                                                                                                                        

“Могучий дух, ты всё мне, всё доставил,

О чём просил я. Не напрасно мне

Твой лик явил ты в пламенном сиянье.

Ты дал мне в царство чудную природу,

Познать её, вкусить мне силы дал…

Ты показал мне ряд создании жизни,

Ты научил меня собратий видеть

В волнах, и в воздухе, и в тихой роще.”

И теперь ещё это место производит на меня сильное впечатление. Каждый стих постепенно стал для меня дорогим другом. Есть ли более высокое эстетическое наслаждение, чем чтение стихов на не совсем хорошо знакомом языке?” (Стр.67)

Методы обучения в то до-компьютерное время значительно отличались от Западно Европейских школ. Русские мальчики, как правило, когда они ещё посещают Лицей или Военную школу, интересуются разнообразным количеством предметов из социальной, политическойб философской сфер.

На стр. 89 мы читаем: “Я открыл для себя богатый запас Старо Тевтонских и Старо Французских источников, которые принесли мне большое эстетическое наслаждение своей оригинальной структурой построения и выразительностью старо-фрацузского языка при изложении хроник.Совершенно новая структура общества и мира сложных отношений открылась передо мной;  и с того времени я научился больше оценивать историю по оригинальным источникам, нежели по работам осовремененных обобщений, в которых вместо реальной жизни данного периода часто представляются предвзятые факты современной политики или даже простые современные формулировки. Ничто большее придало огромный импульс в моём интеллектуальном развитии, как своего рода самостоятельное исследование, и вот те самые изучения потом мне очень помогли.”

Годы 1859-61 были годами всеобщего обновления вкуса к точным наукам. Нам преподавали физику, химию, высшую математику, элементарную астрономию под названием “математическая география”.

После окончания Пажеского Корпуса, Пётр Кропоткин стал работать с 19-летнего возраста до того, когда ему исполнилось 25 лет, в Сибири, встречаясь со многими людьми и трудясь над многими проектами.Здест он понял, что обращаться с людьми нужно не в приказном порядке, а с помощью взаимного понимания и сообща.

В 1867 году он поступил на физико-математический факультет Санкт- Петербургского Университета и в течение учебы 5 лет занимался исследовательской и научной работой, работал в Русском Географическом Обществе, перед ним открывалась блестящая карьера учёного, но он предпочёл окунуться в гущу борьбы за социальную справедливость.

“Постепенно я начал понимать, что революции – то есть период быстрой ускоренной эволюции и скорейших изменений – в такой же степени в природе вещей человеческого общества, так же как и медленная эволюция, которые непременно происходят среди цивилизованных рас человечества. После них обязательно наступает гражданская война..”

Пётр стал великим революционером, был заключён на два года в Петро-Павловскую тюрьму, и организовал свой собственный побег. Вот эти строки заставляют остановиться кровь в жилах, настолько интересно и убедительно они написаны. Это чтение более захватывающе, чем описания приключений графа Монте Кристо. Очень рекомендую! Ведь то-беллетристика, а Пётр Кропоткин-живое, историческое лицо.

Вот, что сказал замечательный французский писатель Ромэн Роллан: “Вы знаете, что что я всегда любил Толстого. Но у меня часто создавалось впечатление, что Кропоткин был ТЕМ, О ЧЁМ писал Толстой.”

 Kropotkin’s autobiography (1842-1921), like that of Alexander Herzen, owes its remarkable quality to the brilliant presentation of an unusual story by an original and gifted personality. When we start reading from page 1 we see in front of us “Moscow is a city of slow historical growth, and down to the present time its different parts have wonderfully well retained the features which have been stamped upon them in the slow course of history. The Trans-Moskva River district, with its broad, sleepy streets…”

The image of the ancient city became so vivid under his pen that when he came again to Moscow to visit with his father dying Alexei Petrovich Kropotkin “continued to live in the old style, in the Staraia Konushennaia, but around him everything in this aristocratic quarter had changed. The rich serf-owners, who once were so prominent there, had gone. Their houses houses had been taken by “the intuders”,-rich merchants, railway builders, and the like, – while in nearly one of the old families which remained in the Old Equerries’ Quarter a young life struggled to assert its rights upon the ruins of the old one. One thing worried him, however. He had expected to see us as repentant sons, imploring his support. But when he tried to direct conversation into that channel, my brothe and I stopped him with such a cheerful “Don’t bother about that; we get on very nicely”, that he was still more bewildered.”

“When I was called home again from Finland, I hurried to Moscow, to find the burial ceremony just beginning, in that same old red church where my father had been baptised, and where the last prayers had been said over his mother…”

While belonging to the highest rank of Russian aristocracy, Peter Kropotkin became a revolutionary and later an exile, only to find himself after the October Revolution of 1917 as tragically opposed to the Bolsheviks as he had been to the Tzarist autocracy.

His life time span between 1842 and 1921 showed a great development of a human being from the mutual sympathetic attitude of servants and him from motherless childhood, always inquisitive mind at home private education, then at St. Petersburg Corps of Pages, at the University and during the whole l

Read this book online:

Кропоткин П.А. Записки революционера – Военная Литература …

Goethe’s “Faust” monologue in the forest? and especially lines in which he speaks of his understanding the nature,-                                                                                                                                                                                                                             

“Thou

Not only cold, amazed acquaintance yield’st,

But grantest that in her profoundest breast,

I gaze, as in the bosom of a friend”, simply put me in ecstasy, and till now it has retained its power over me. And then, is there a higher aesthetic delight than to read poetry in a language which one does not yet quite thoroughly understand?” (P.67)

The methods of education at that time of pre-computer age were so different from the corresponding period in West European schools. Russian boys, as a rule, while they are yet at a lyceum or in a military school, take an interest in a wide circle of social, political, and philosophical matters. “I discovered a rich supply of original sources in Old Teutonic and Old French, and found an immense aesthetic enjoyment in the quaint structure and expressiveness of th Old French in the chronicles. Quite a new structure of society and quite a world of complicated relations opened before me; and from that time on I learned to value far more highly the original sources of history than the works of modernized generalizations in which the prejudices of modern politics, or even mere current formulae, are often substituted for the real life of the period.Nothing gives more impetus to one’s intellectual development than some sort of independent research, and these studies of mine afterwards helped me very much.” (P.89)

The years of 1859-61 were years of a universal revival of taste for the exact sciences. Physics, Chemistry, Higher Mathematics, Elementary Astronomy under the name of Mathematical Geography were taught for us.

After finishing schooling at the Corps of Pages Peter Kropotkin had to work from the age of 19 to 25 in the Eastern Siberia with many people of various kind and on many projects, from which he understood that the best approach to people is not in military fashion, but in a sort of communal way, by means of common understanding.

In 1867 he joined the physic- mathematical faculty of St. Petersburg University and for 5 years did many a research in geography and worked a great deal for the Russian Geographical Society, and gave uo brilliant scientific carrier for the fight for social justice.

It is an interesting statement of his:

“I began gradually to understand that revolutions – that is, periods of accelerated rapid evolution and rapid changes – are as much in the nature of human society as the slow evolution which incessantly goes on now among the civilized races of mankind. After that the civil war is liable to break out…”

Peter Kropotkin became a great revolutionary, imprisoned into the Peter and Paul’s fortress and escaped. All his life turned out heroic, full of adventures, it’s better to read his life story than Count Monte Cristo’s.

I liked this book, real pleasure.

That what was told by Romain Rolland: “You know that I have always loved Tolstoy very much. But I have often had the impression that Kropotkin has been what Tolstoy has written.”